Архів подій. Квітень 2013

2-4 апреля. Мастер-классы профессора Женевской консерватории (Высшей школы музыки) и Бернской высшей школы искусств Дениса Северина (виолончель, камерный ансамбль)

Джазовый парад планет или
2 Международный фестиваль Биг-Бэндов в Харькове "Big Band Fest 2013"

It Don’t Mean a Thing, If It Ain’t Got That Swing
(Все, что не имеет свинга - не имеет смысла)
Может быть (Все, где нет свинга....
Дюк Эллингтон, 1932

Колоссальное Событие
30 апреля в Малом зале Харьковского театра Оперы и Балета состоялся 2 Международный фестиваль Биг-Бэндов Big Band Fest 2013, - событие уникальное по своей значимости, беспрецедентности и масштабу. 140 музыкантов-исполнителей составило 6 Биг-Бэндов, которые сменяя друг друга почти 6 часов подряд давали джазовый парад планет перед разной по возрасту (от юных до седых), но единой по духу, отнюдь не случайной слушательской аудиторией. Немедленная и мощная отдача зала вызывала еще большую отдачу музыкантов, еще большую энергетику джазового драйва. Около полуночи, не смотря на закрытие метро, зал был почти также полон.
Уникальность события, конечно, не просто в факте Джазового Фестиваля. Страна живет весьма интенсивной джазовой жизнью, в которую Харьков до сих пор был вписан клубным Фестивалем Za Jazz. Киев, Ялта, Коктебель, Запорожье, Черкассы, Одесса - далеко не полный перечень городов, где раз, а то и два раза в год проходят Джаз-Фесты, собирая на своих сценах небольшие джазовые группы и отдельных исполнителей, отечественных джазменов и именитых гостей. Но дело в том, что даже один Биг-Бэнд на таком фестивале - редкое, резонансное явление, фестиваль же, на котором их 6, - без ложной скромности - Новый формат в джазовой истории Украины! Великолепный, мощный, знаковый проект впервые был осуществлен в прошлом году собранием на одной сцене 3-х оркестров и окончательно утвердился в этом. Его создали из ничего (почти в буквальном смысле) - трое блистательных харьковских джазовых музыкантов: Юрий Игоревич Ковач, - главный герой и организатор Феста, руководитель и дирижер Биг-Бэнда Харьковского Национального университета искусств им. И.П. Котляревского; Камил Шуаев, - композитор (член Союза Композиторов Украины), аранжировщик, звукорежиссер; Александр Иванович Огурцов, - заслуженный деятель искусств, руководитель и дирижер Биг-Бэнда Харьковского государственного Цирка. Благодаря их инициативе, усилиям и показательно продуктивной любви к джазовому искусству Первая Столица заявила о себе небывалым джазовым шоу, - небывалым не только для Украины, но и для всего постсоветского пространства.
6 оркестров включали 4 учебных и 2 профессиональных коллектива. Такое сочетание сил внесло некую интригу и даже конкурсный элемент в общую атмосферу вечера. Хотя, справедливости ради отметим, что все было гораздо более дружелюбно, нежели в далекие 30-е прошлого века, когда, как описывает Джордж Саймон в "Истории биг-бэндов", в нью-йоркских отелях Гарлема происходили первые знаменитые "битвы Джаз-бэндов". Тем не менее, оркестры играли по-разному. Общим был "обязательный" классический свинг, вернувшийся в современную джазовую моду после 50-летнего перерыва и двух ренессансов и ставший, в зависимости от аранжировок и особенностей исполнения, то ли ретро-, то ли неосвингом. Со сцены в авторских аранжировках звучала музыка великих оркестров , Дюка Эллингтона, Каунта Бейси, Тэда Джонса и Мэла Льюиса, Бади Рича, Гордона Гудвина, Джона Федтока.
В составе каждого оркестра имелось какое-то свое отличие - в начале 1-го отделения на сцене в ряду саксофонов появилась флейта (Днепропетровский Биг-Бэнд ), в середине - перкуссия и ксилофон (Николаевский Биг-бэнд), в финале ритм-секция приятно удивила акустической гитарой и контрабасом (Биг-Бэнд Белгорода). Что же касается стилистики и общих исполнительских различий, то великолепная сыгранность, особая метроритмическая рельефность, гармоническая выверенность блокаккордов, мастерский свинг, отличавший маститые Бэнды и особенно впечатливший в игре белгородского оркестра, оказался, тем не менее, скован узкими рамками единственно "правильного" репертуара, эдаким джазовым "пуризмом", как сказал бы Брайян Сетцер, всегда, впрочем, отличавшем старшее поколение. Студенческим "ответом" этому noblesse oblige (положение обязывает) была полная репертуарная свобода, сознательная стилевая эклектика, демонстрирующая позитивный авантюризм и желание эксперимента, которым всегда жила история джаза и который так свойственен сегодняшней эстетике и представляющему ее арт-поколению. К каталогу джазовых стандартов молодые Биг-бэнды добавили латиноамериканскую сальсу и самбу, джаз-рок, фанки, ретроблюз и транскрипцию прелюдии И.С. Баха (из ХТК).
Последовательность 3-х отделений была выстроена динамично, контрастно, нескучно. Каждый оркестр оставил свое впечатление, запомнился индивидуальной ритмо-звуковой картиной, - пульсацией, динамикой, энергетикой, настроением (серьезно-тщательным, иронично-раскованным, отрешенно-спокойным), экстерьером (эпатажными красными рубашками, изысканными жилетами, "прохладными" серыми пиджаками, старательными белым верхом/черным низом, раскованно-сдержанными джинсами и черными рубашками), качеством импровизаций и, конечно, особой джазовой дирижерской манерой бэндлидеров.

О том, как это было
Лауреат Международного фестиваля-конкурса ДоДж-2005 (и многих других), Биг-Бэнд Днепропетровской консерватории им. М. Глинки бравурно, торжественно, празднично открыл Фестиваль. Его руководитель и дирижер - джазмен, трубач, одессит (по происхождению и среднему музыкальному образованию), выпускник Новосибирской Консерватории, Заслуженный деятель искусств Украины, председатель Днепропетровской эстрадно-джазовой ассоциации Национального Всеукраинского музыкального союза Ю.В. Паламарчук. Разнообразие стран городов и оркестров, в которых и с которыми переиграл джаз Юрий Валентинович, наводит на мысль, что фактов одной такой биографии хватило бы на несколько жизней. Однако каждая при этом была бы жизнью в джазе, - и не только России и Украины, но и Бразилии, Монголии, Уругвая, Польши. С оркестрами именно этих стран работал маэстро, участвуя в бесчисленных фестивалях, а уезжая на гастроли, выступал с нашими музыкантами в Западной Германии, Швеции, Голландии. Были в его биографии и прецеденты неоднократных (несколько недель подряд) выступлений перед 30-тысячной аудиторией (с оркестром телевидения и радио Рио-де-Жанейро). Стараниями Юрия Валентиновича 10 лет назад появился Биг-бэнд, который сначала "породил" целый эстрадно-джазовый отдел в Днепропетровске, а много позже, т.е. 30 апреля 2013 года начал наш джазовый марафон в Харькове.
Влюбленность молодых музыкантов в джаз и гордость за свою игру чувствовалась в каждом рифе, в каждой импровизации. В программе помимо "вечнозеленого" Big Swing Face Бадди Рича (солисты Яков Цветинский/труба, Михаил Лышенко/рояль, Алексей Мовчан/сакс-альт) и сложной джаз-роковой композиции Гордона Гудвина, завершавшей программу (Денис Сазанов/гитара, Даниил Винариков/сакс-тенор), царствовал соул-джаз, плавный, балансирующий блюз, в котором несколько робко, но чисто и нежно, с особой старательностью прозвучало флейтовое соло Риммы Вржещ (в этом хард-бопе Х. Сильвера также солировали Михаил Лышенко/роль и Артур Гельд/сакс-тенор). В “Blue Skies” и “Deedles Blues” Дайяны Шур очень смелая и юная вокалистка Мария Дуленко показала синхронность не только с оркестром, но и с настроением зала.
От первого произведения до последнего ночного "биса" поток жарких оваций и восторженных возгласов приходилось останавливать, что называется, с трудом и уговорами. С этой непростой задачей прекрасно справлялся идеально вписывающийся в сценический контекст - и словом, и юмором, и белоснежным костюмом - конферансье Александр Иванов.
За днепропетровским оркестром на сцену вышел Биг-бэнд Харьковского государственного Цирка. Этот профессиональный коллектив имеет вековую историю (100 лет!), из них последние 30 его возглавляет дирижер, трубач, композитор-аранжировщик, Заслуженный артист Украины и истинный джазмен - Александр Иванович Огурцов. Последнее обстоятельство - истинный джазмен - не случайно: маэстро - ученик и впоследствии соратник очень известного в Украине трубача Александра Дорожко, более 10 лет бывшего 1-й трубой оркестра Харьковской филармонии и преподававшего в эстрадно-джазовых отделениях двух Харьковских музыкальных ВУЗов. В 5 пьесах развернулась разная по колористике и темпам панорама пяти стилей, четырех джазовых эпох - блюза, свинга, бибопа, фанка и сальсы. Несомненными хитами были изобилующие разными техниками (ансамблевые унисоны труб и тромбонов без ритм-секции, элементы полифонической стретты у разных групп медных) и эстафетными живыми импровизациями Bopularity М. Кэтингуба и What is Hip Ст. Купки (солисты - Роман Таран/тромбон, Михаил Сидоренко/сакс-альт, Вадим Погорелый/труба, Сергей Павлов/гитара, Евгений Кузьмов/сакс-тенор). Отдельно отметим прекрасно звучавший джазовый рояль Богдана Стецюка, - благородный, глубокий звук, безупречное чувство ритма, виртуозность, легкость и точность каждой интонации, сразу выдающих школу Сергея Давыдова, харьковского джазового пианиста, известного в Украине и за ее пределами, доцента кафедры эстрады и джаза ХНУИ им. И.П. Котляревского.
Во втором отделении вечера "давали джазу" два студенческих оркестра, с очень молодыми бэндлидерами с очень впечатляющим послужным списком лауреатств и участий в джазовых конкурсах-фестивалях. Молодость никак не помешала их соответствию высокой профессиональной планке. (В частности, самый юный Николаевский бэнд повышает и поддерживает ее, играя последние полтора года с признанными джазовыми мастерами из Германии, России, Бразилии). Не было недостатка ни в джазовой энергетике, ни в стилевой разноликости программ. Звучали сложные по языку (полиметрии, гармоническим пластам, тембровым и фактурным сменам) известные всему джазовому миру, входящие в каталог "эвергринз" пьесы Гордона Гудвина, Дона Мензы, Ренди Бреккера, Семми Нестико. Диссонансные вертикали больших септаккордов и кластеров контрастировали с коллизиями контрапункта у разных медных групп, "отдельные" медные или ударные перемежались с оркестровым тутти и солисты, как говорят музыканты, не боялись прозвучать. В Биг-бэнде Николаевского государственного Высшего музыкального училища это были: саксафонист с ярким талантом и внешностью, менявший от пьесы к пьсе альт на сопрано, - Юрий Руль, профессиональный перкуссионист Игорь Крякунов, благодаря которому жгуче и отточенно пульсировал "нерв" латино-американской сальсы и самбы, Давид Колпаков, Юрий Шеховцов/тенор-сакс, Андрей Черномор/барабаны, Антон Макаринец/гитара, Цуканов Андрей/тромбон. Оба художественных руководителя оркестров - выпускники Донецкой Государственной Музыкальной Академии им. Прокофьева. Владимир Алексеев - с 2009 (года окончания магистратуры по классу фортепиано) заведует отделом Музыкального искусства эстрады в НГВМУ, с 2011 –дирижер, аранжировщик и, главное, создатель Биг-Бэнда НГВМУ.
Михаил Мартыненко - джазовый музыкант, 12 лет проигравший в оркестре, кларнетист (лауреат), дирижер, аранжировщик, руководит Биг-Бэндом ДГМА с 2008 года (спустя 2 года после окончания магистратуры). Оркестр, насчитывающий 15-летнюю историю, помимо классического свинга и неклассических джаз-рока и сальсы удивил неожиданным И.С. Бахом. Нельзя умолчать тот факт, что у Баха со свинговым джазом определенно есть история отношений. Она начинается в 60-х и тут же приобретает мировую славу благодаря легендарному альбому «Jazz Sebastian Bach» группы Swingle singers, превратившему ХТК Баха в виртуозный вокальный джаз a’capella. Донецкий бэнд достойно вписал в джазовую бахиниану нашу украинскую инструментальную страницу, в которой рядом с типично джазовыми соло-вариациями на "заданную" тему до-минорной Прелюдии вдруг появляется "чистый" Бах: "нетронутая", узнаваемая буквально во всем (метроритме, мелодике, темпе) тема обрушивается на слушателя головокружительной дробью медных.
Третье, заключительное отделение открывал Биг-Бэнд Харьковского Национального университета искусств им. И.П. Котляревского под управлением дирижера, композитова, аранжировщика и, еще раз напомним, главного виновника и организатора Фестиваля Ю.И. Ковача. Юрий Игоревич, выпускник ХИИ 1974г, сын выдающегося украинского композитора Игоря Константиновича Ковача, руководит двумя джазовыми оркестрами. Из одного из них - Биг-бэнда Харьковской Академии Культуры, ставшего лауреатом 9 международных джазовых конкурсов с 2004 по 2008г, оркестра, которым Ю. Ковач руководил вместе с А. Дорожко (до 2011), - вышли музыканты самого яркого джаз-рокового ансамбля Украины Magnifika. Биг-бэнд ХНУИ, в свою очередь, за последние 3 года, которые им руководит маэстро, участвовал в шести фестивалях, взял 1-е место на международном фестивале "Джалитон" в Ялте. Такой успех легко объяснить, - этот оркестр - носитель высокой джазовой культуры. Помимо исполнительской школы его музыкантов, которая слышна в звуковедении, атаке, дыхании музыкальных фраз, технике, свинговом чувстве (что является несомненной заслугой зав.кафедрой эстрады и джаза ХНУИ В.В. Чурикова), Биг-бэнд Ю. Ковача умеет играть пиано (!), а это, как известно, огромная редкость для живого джаза любого времени и происхождения. Дирижерский жест и весь посыл Ю. Ковача настолько внятен и красноречив, что создает магию диалога, - дуэт солиста и оркестра перестает быть двумя одновременными монологами на фортиссимо и превращается в таинственное сценическое высказывание трубы (Сергей Щеблыкин), сакса (Роман Стецюк, не отстающий по таланту от брата-близнеца, пианиста; Евгений Абин, Павел Роденко, Игорь Сидоренко), рояля (Богдан Стецюк, тот самый брат-близнец), тромбона (Александр Мирошников) на фоне поддерживающих, слушающих и дающих им высказаться остальных. Во всех соло со сцены опять, как и в случае первого харьковского бэнда А.И. Огурцова, звучит живая (неписанная) импровизация. Таков амбициозный почерк харьковских джазменов! Им владеет и певица (и скрипачка) Алена Лисняк, раскрывшая в двух композициях сильный, в низких регистрах бархатный голос большого диапазона с хорошей техникой прямого звука и вибрато, прекрасное чувство блюза, органичность скэтов и полную эмоциональную и профессиональную синхронистичность с оркестром. Последнее обстоятельство объясняется 3-хлетней совместной работой солистки с Биг-бэндом Ю. Ковача, увенчавшейся ее неоднократным лауреатством.
Завершал парад планет джазовых Биг-Бэндов белгородский оркестр "No Comment" под управлением маститого и очень харизматичного бэндлидера Владимира Уварова, выпускника Новосибирской Консерватории, каждым словом и жестом дававшего понять, что тому, кто не чувствует себя королем джаза, никогда его не сыграть. Почти как в исторической гарлемской "Битве Биг-бэндов", где оркестр человека-легенды Чика Уэбба затмил чуть ли не с первых 3-х аккордов оркестр Бенни Гудмена, Белгородский Бэнд не только дал понять (устами бэндлидера), что он лучший, но и действительно показал высокий класс игры. Звучала музыка Дюка Эллингтона, Куинси Джонса, Бенни Голлсона, - свинг и блюз с безупречными соло, ансамблевой игрой и вокалом очень живой, тоненькой, ослепительно солнечной, и в одежде, и в голосе солистки. Бисы продолжались бесконечно. Словом, "No Comment"! Характерно, однако, что Владимир Павлович, не смотря на его 40 лет в джазе и на лучшую игру его Биг-Бэнда, без зазнайства, внимательно прослушал все оркестры от начала до конца, подытожив за кулисами: "Ковачу памятник надо бы поставить за этот Фестиваль!"

Зачем нам нужен Фестиваль Биг-Бэндов
Вот мнение самого Ю. Ковача на это счет: "Такой форум оркестров дает толчок дальнейшему развитию каждого музыканта". Если резюмировать все, что говорили о нужности Фестиваля бэндлидеры, то получится следующее. Это, в первую очередь, - удивительная возможность собраться всем вместе. Но не столько для того, чтобы показать себя другим, -(на фестивалях, где много групп и один биг-бэнд, так и происходит), сколько для того, чтобы послушать других. Очень важно регулярно слушать друг друга, играть не только для себя и зрителей, но и для других бэндов, чтобы видеть на что способны другие оркестры. "Такой форум" подстегивает, учит, где-то даже дразнит, где-то дает повод похвастаться достигнутым, что-то перенять, от чего-то, наоборот, отказаться. От себя добавим, что он необходим для актуализации чувства принадлежности особому музыкальному community, поскольку, как верно настаивает Сергей Давыдов, "джаз - музыка для избранных", и, значит, своих избранных надо знать в лицо. А еще он нужен для того, чтобы ветераны не теряли смелости дерзать и экспериментировать, а молодые вслушиваться в свое звучание и, сдерживая кураж, учиться лучше филировать звук, добиваться более гладкого секционного ансамбля, делать тутти еще более литыми, а импровизиции - еще более виртуозными.
Если дать волю воображению и спросить, а мог ли бы наш Джазовый Марафон Шести быть лучше, профессиональнее, длиннее.., то первые два предположения стоило бы, не задумываясь, отвергнуть, тогда как третье оказалось бы более чем реалистичным: заявки на участие в нем подали такие "брендовые" Биг-бэнды как Варшавский Биг-бэнд, Краснодарский Биг-бэнд имени Георгия Гараняна, Санкт-Петербургский концертный Биг-бэнд. К сожалению, Фест этого года не смог принять столь желанных гостей. Однако факт заявок этих знаменитых коллективов и полученное здесь явное удовлетворение музыкантов-участников, а вместе с ними и зрителей открывает перспективу продолжения и расширения События. Фестиваль достоин большого будущего.
Прощаясь, - с надежой на встречу, пожелаем Биг-Бенд-Фесту-2014 крутого пиара, серьезных споснорских вложений, знаменитых гостей и Большой Славы Большого Джаза.
(NB: Такой масштаб проекта может "выдержать" (со ссылкой на Европу) только город с долгой культурной историей, успевшей сформировать хороший вкус и потребность в настоящем искусстве у своих горожан и властей. 2-й Биг-Бэнд-Фест показал, что для горожан Харьков - именно такой город!) Музыковед
Ольга Полтавцева, Харьков

30 апреля. Концерт камерного оркестра ХНУИ им.И.П.Котляревского.
Руководитель - Леонид Холоденко.

дирижер - Леонид Холоденко

Антон Холоденко (Франция)

Г.Ф.Телеман - Сюита для флейты соло и камерного оркестра в исполнении Аркадия Войнова

Р.Шоссон - Концерт для скрипки, фортепиано и камерного оркестра в исполнении А.Холоденко и О.Копелюка..

25 апреля. Концерт фортепианной музыки. Солистка – Елена Василенко (класс Н.А. Сутуловой)

Концерт фортепианной музыки, как произведение искусства

Prologue
Думаю, рассказ о любом событии начинается с описания места, где оно произошло. Место, скорее всего, вам известно – в большинстве рецензий, касающихся консерватории, упоминается именно ее Большой зал со знаменитыми балконами, любимым местом студенчества, и в меру помпезными белыми колоннами. Замечу, что за последние сорок лет ВУЗ сменил немало вывесок, однако, следует признать, что на цели обучения, как и на средства их достижения, эти ребрендинги не повлияли.
Подобно студентам великих европейских консерваторий XIX века, современные харьковские студенты-пианисты приходят в свою alma mater за школой фортепианной игры, техникой как средством выражения любой музыкальной мысли. В процессе обучения вряд ли можно переоценить значение музыки эпох барокко и классицизма. Именно в этих стилях, возможно, в полной мере раскрывается мастерство пианиста: здесь нет возможности «спрятаться» за мощной фактурой, педальными переливами или природной беглостью пальцев, зато необходимы ясность мышления, идеальное чувство музыкального времени, умение слышать и воспроизводить тончайшие нюансы фразировки, контролировать линию каждого голоса и, соответственно, рациональность, точность каждого движения.
И тогда становится понятным и весьма примечательным выбор программы для сольного концерта студентки 5-го курса, магистра, дипломанта международного конкурса пианистов в Грез-Дуассо (Бельгия) Елены Василенко: произведения Баха и Гайдна, в которых преобладает интеллектуальное начало, затем романтика Шопена; а также Сильвестрова, представляющего неоромантическую линию в современной музыке. И, наконец, Прокофьева, в чьем фортепианном творчестве соединились, с одной стороны, мощная интеллектуальная составляющая, мышление ясными классическими структурами и тонкая лирика, внимание к красочности фортепианного звучания, насыщенность фактуры, виртуозные приемы, идущие от музыкального романтизма – с другой. Концерт предстал перед слушателем не только как культурное мероприятие, но и как цельная композиция, раскрывшая многие грани звукового образа фортепиано и позволившая пианистке продемонстрировать различные стороны своего мастерства.

Allegro sostenuto – Presto giocoso
Немало молодых музыкантов прочувствовало на своем опыте, как трудно начинать выступление с произведений Иоганна Себастьяна Баха. В первые минуты на сцене ты еще не до конца овладел собой и абстрагировался от того, что кто-то в зале тебя слушает, сердце бьется неровно, руки слегка подрагивают.... А баховская музыка как раз требует полной сосредоточенности и погружения в продиктованное музыкой состояние, внимания к каждому звуку, точности движений. Может быть, поэтому Прелюдия g-moll из второго тома Хорошо темперированного клавира в исполнении Елены Василенко прозвучала немного скованно. Хотя суровый драматизм этой музыки и ощущался слушателями, не возникло впечатления свободной декламации, выразительного речитатива, линиям двух верхних голосов, находящихся в постоянном диалоге, не хватило интонационной выпуклости. Зато фуга была сыграна достаточно ярко, динамично, воспринималась на одном дыхании. Все голоса были прослушаны и прекрасно выверен звуковой баланс между ними.
Соната Йозефа Гайдна As-dur, подобна изящной книжной миниатюре или затейливой инкрустации на крышке антикварной шкатулки, где все детали тщательно и любовно проработаны мастером. Небольшая по масштабам, она, при общем достаточно лучезарном характере, насыщена всевозможными сюрпризами: то мажор нет-нет, да и оттеняется неожиданно появившимся откуда-то минором, то посреди по-оперному певучей медленной части вдруг возникнет игривое украшение в верхнем регистре. Слушать этот маленький шедевр в исполнении Лены было сплошным удовольствием: она не пропустила ни одной предложенной автором музыкальной изюминки. Рояль под пальцами пианистки оборачивался то струнным квартетом, то камерным оркестром, то звончатым «венским» фортепиано, инструментом, для которого писал Гайдн, и звучание которого еще во многом напоминало клавесин. Решительно не хотелось, чтобы соната заканчивалась!

In modo romantico
В ХІХ веке окончательно сложился облик фортепиано, привычный современным музыкантам и слушателям. Усовершенствования конструкции инструмента позволили извлекать звуки самой разной громкости и тембра, благодаря демпферной педали, которую иногда называют «душой фортепиано», стало возможным ощутимо продлить быстро гаснущий звук, обогатить его обертонами, сделать сочнее и объемнее. Этим немедленно воспользовались композиторы, поставив перед пианистами массу новых задач. Это и умение выстроить мелодию широкого дыхания, уподобив рояль человеческому голосу, и владение искусством длинных динамических нарастаний и спадов, и бесконечный поиск тембровых и регистровых красок, их сочетаний. Все эти задачи были в полной мере представлены в Ноктюрне H-dur op. 62 №1 и Этюде ор. 25 №10 Фредерика Шопена. И героиня нашего рассказа достойно справилась с ними. Недаром один начинающий критик написал, что в ее руках словно спрятано летнее море. Нельзя было не вспомнить эти слова, слушая первый раздел Ноктюрна и лирическую середину Этюда, таким теплым, бархатистым было в них туше пианистки. Правда, в названных произведениях пару раз совсем некстати дало о себе знать пресловутое концертное волнение.... Но с кем не бывает!
Настоящей кульминацией концерта стали 4 пьесы ор. 2 нашего современника, украинского композитора Валентина Сильвестрова. Эпоху Гайдна и Шопена и наше время разделяет ХХ век, полный катастроф, общественных потрясений и кардинальных перемен в музыкальном искусстве. После него, казалось бы, уже невозможен возврат ни к романтическому началу в музыке, ни к гармоничному восприятию мира. Тем не менее, цикл Сильвестрова оказался удивительно созвучен и Сонате Гайдна, и шопеновским миниатюрам. С одной стороны – гайдновская прозрачность фактуры, стройность композиции, и даже прямая аллюзия на музыку XVIII века: вторая пьеса цикла называется Пастораль. С другой – опора на вокальное начало, хотя и в новом, современном качестве, а также – внимание к красочности фортепианного звучания, идущее и от Шопена, и от французских импрессионистов, постоянное наличие обертонового флёра вокруг ведущей мелодической линии. Недаром композитор во многих фрагментах цикла поставил ремарку «Не менять педаль!». И вот тут-то, в точке золотого сечения всей композиции концерта, мы имели удовольствие наблюдать полное слияние исполнителя с авторским текстом, совершенное соответствие образного строя сочинения индивидуальности Елены Василенко. Без всякого сомнения, именно в этих четырех миниатюрах в полной мере раскрылось ее мощное лирическое дарование!

Finale
Только что на воображаемую стену нами было повешено ружье. А теперь дадим ему выстрелить! Потому что сейчас речь пойдет о музыке ХХ века. В финале, как правило, пересекаются и собираются в единый узел все сюжетные линии произведения. Если это театральная пьеса, то ее персонажи постепенно оказываются вместе на сцене, если симфония – в заключительной части могут звучать темы из предыдущих частей. А в произведении, завершившем программу концерта, слились воедино «классический» и «романтический» звукообразы фортепиано, до этого встречавшиеся нам по отдельности. Речь о Четвертой фортепианной сонате Сергея Прокофьева. Ее крайние части отличаются классической стройностью композиции, лаконичностью высказывания, графичностью линий. А медленная часть, самая драматичная из всех, состоит из нескольких динамических волн, и именно здесь Елене Василенко пригодилось умение постепенно нагнетать напряжение перед кульминацией, а затем так же плавно сводить его на нет. Прекрасно ей удалось передать и суровую повествовательность первой части, перекликающуюся с образным строем баховской g-moll’ной прелюдии, которой открывался концерт, и динамичность, кипучую энергию третьей, ставшей эффектным завершением всей программы. Пожалуй, хотелось бы пожелать только чуть большей объемности фактуры во второй части, чтобы ведущая мелодическая линия еще рельефнее выступала на фоне красочных подголосков, которыми иногда увлекалась героиня нашего критического опуса, и большей звонкости тембра, прозрачности звуковых красок в лирическом срединном эпизоде финала, что придало бы музыкальному образу, словно предвосхищающему «портрет» Джульетты из знаменитого прокофьевского балета, большую воздушность, легкость, трогательную беззащитность. Но пределов совершенству, конечно же, нет...
Расточая похвалы Елене Василенко, совсем не лишним будет упомянуть и ее замечательную наставницу – старшего преподавателя кафедры специального фортепиано ХНУИ им. И. П. Котляревского Наталью Александровну Сутулову. В своей педагогической работе она неизменно уделяет огромное внимание адекватности исполнения авторскому замыслу и стилю эпохи, а также выявлению в этих рамках и собственной индивидуальности учащегося. В ее классе постоянно идет работа над такими вполне определенными и далеко небесполезными вещами как ритм и чувство музыкального времени как в пределах одной фразы, так и в масштабах всего произведения, внятное выразительное интонирование музыкального материала, и наконец, слышание красоты, тембровой насыщенности фортепианного звука. А еще к высочайшему профессионализму этого педагога прибавим огромную заинтересованность в каждом из студентов, неизменное стремление раскрыть их творческий потенциал.

Epilogue
Концерты бывают разные. Бывают официальные мероприятия, на которых по тем или причинам необходимо присутствовать. Бывают этакие формы заполнения досуга, на которых пока звучит музыка, ломаешь голову над тем, что же ты, собственно, забыл сегодня в этом зале, смотришь на часы и думаешь о чем угодно, только не о ее характере и содержании. Но бывают такие музыкальные вечера, после которых, даже если весь день ты находился в скверном расположении духа и был в обиде на весь белый свет, чувствуешь себя как будто обновленным и причастным к чему-то лучшему: к гармонии, добру и красоте, которых все-таки еще предостаточно в нашем мире.

Ярослава Сердюк (при участии Михаила Михайлова)

24 апреля. Концерт студенческого симфонического оркестра

Одно из замечательных наследий консерватории – это студенческий симфонический оркестр. Основанный в 1921 году, он продолжает жить и радовать своим замечательным исполнением как отечественных, так и зарубежных произведений уже более 90 лет. В разные годы оркестром руководили выдающиеся личности, среди них Илья Ильич Слатин, Яков Абрамович Розенштейн, Израиль Солотонович Штейман и многие другие.

24 апреля 2013 года оркестр вновь вышел на сцену университета искусств. Открытием концерта послужило исполнение, пожалуй, одного из любимых произведений как среди профессионалов, так и любителей музыки – Симфония №40 В.А. Моцарта в 4х частях. Когда в зале наступила полная тишина, зазвучали первые волшебные звуки симфонии под управлением дирижера Павла Багинского.

Не менее впечатляющим стало исполнение первой части симфонии №4 Ф.Мендельсона. На этот раз за дирижерским пультом предстал Сергей Неверов.

Когда вспоминаешь богатырские образы в русской симфонической музыке, сразу в памяти встает вторая симфония А.Бородина. Написанная человеком, для которого музыка была «второй» профессией, она поражает своим мастерством. Симфония прозвучала в исполнении Романа Ущаповского.

И в завершении концерта прозвучали симфоническая поэма «Влтава» Б.Сметаны и увертюра «Поэт и крестьянин» классика венской оперетты Франца фон Зуппе под управлением Галины Крупской. Конечно, трудно переоценить деятельность руководителя студенческого оркестра Ш.Г. Палтаджяна и молодых дирижеров. Их труд и преданность искусству заставляют удивлять и вдохновлять нас всегда с интересом слушать музыку.

Наталья Мукомол

14 апреля. Концерт музыки эпохи барокко
Музыкальный Рог Изобилия

14 апреля 1863 года в Мариинском театре состоялась премьера оперы «Запорожец за Дунаем». В 1894 году, того же дня, впервые публике был представлен кинопроектор. Спустя 14 лет в Петербурге вышел дебютный номер юмористического еженедельника «Сатирикон»...
14 апреля нынешнего года запомнится харьковским ценителям музыкального искусства. Этот вечер, посвященный музыкальным жемчужинам эпохи барокко, несомненно, подарил только возвышенные и приятные воспоминания. Но обо всем по порядку...

Ровно в 17:00 в Большом зале Харьковского Национального университета искусств им. И. П. Котляревского утихли все посторонние разговоры, перестали скрипеть сидения. На мгновение показалось, что даже прохладный весенний дождь прекратил отбивать свой ритм… Всеобщим вниманием завладела Елена Георгиевна Рощенко. Ее вступительное слово не только провело по извилистым тропинкам минувших дней, но и в ярчайших красках обрисовало слушателям картину «причудливой поры». Отрадно было наблюдать за реакцией публики, не относящейся к числу студентов Елены Георгиевны, то есть не присутствующей на ее лекциях.

После благодарности, подкрепленной аплодисментами, на сцене появилась ведущая концерта барочной музыки Елена Давыдова, огласив аудитории первый номер программы. Таковым была Соната №1 И. С. Баха для скрипки соло. Заметим, что сценическое волнение не пошло на пользу Александру Капралову, исполнителю этого произведения. Однако недочеты технической стороны были компенсированы общим эмоциональным фоном.

Проникновенное исполнение Еленой Зыряновой и Антониной Сусловой Сонаты №5 для флейты и фортепиано поставило сразу два акцента. Первым по праву можно назвать ни с чем несравнимое удовольствие, испытываемое при восприятии баховского стиля. Второй акцент хотелось бы поставить на чутком, гармоничном ансамблевом исполнении.

Дмитрий Удовиченко поразил слушателей отточенностью скрипичной техники в исполнении Ми-мажорной Партиты Баха. Но ярчайшим моментом инструментальной части концерта стала Соната До-мажор для двух скрипок и фортепиано в исполнении Дарьи Чистяковой (скрипка), Максима Мельникова (скрипка) и Максима Шадько (фортепиано). Считаю своим долгом отметить не только высокий уровень мастерства всех музыкантов, но и совершенное ансамблирование, глубокое понимание музыки величайшего из полифонистов. Похоже, слушатели также отметили для себя этот номер концертной программы по-своему, а именно возгласом «браво!».

На этом сюрпризы из Рога Изобилия не закончились. Через миг на сцене появился хор кафедры «Хорового дирижирования» ХНУИ им. И. П. Котляревского. Под управлением Алексея Фартушки, студента пятого курса, дипломанта 5-го всеукраинского конкурса хоровых дирижеров, прозвучал «Коронационный антем» Г.Ф. Генделя. Субъективный взгляд исподтишка уловил своеобразное визуальное сочетание: ангельски спокойное выражение лиц женской части коллектива и сосредоточенное, почти суровое – у мужчин. Возможно, в создании подобного образа свою роль сыграли строгие костюмы хористов, очень похожие на сутаны…

Торжественность уступила место предельной сосредоточенности. Кантата «Domine» К. Монтеверди затронула все уголки сознания, объединив всех: слушателей, исполнителей, и, конечно же, руководителя – Кутлуева В.Ф. и концертмейстера Соломатову А.А.
С нескрываемым удовольствием были восприняты произведения Дж. Перголези. Но поистине кульминационной точкой стал «Magnificat» А. Вивальди для хора и солистов (Вероника Олейник – сопрано, Александра Кузьмина – меццо-сопрано). Одно из ключевых утверждений эпохи Барокко гласит, что большое отражается в малом (еще раз спасибо Елене Георгиевне за экскурс!). С полной уверенностью это изречение можно применить к хоровому коллективу нашего университета. Кропотливое мастерство, как в капле утренней росы, отразилось в мельчайших подробностях. Поразительными были имитации, моменты a capella, и важнейший нюанс пения в хоре – унисоны.

Жизнеутверждающее «Amen» замерло где-то высоко… С трудом далось понимание того, что концерт уже окончен. Все барочные антиномии и парадоксы (среди которых замечу двуязычность ведущей и закрытый гардероб) тихо угасли на фоне аплодисментов.
…Но не просто так судьбе было угодно разместить на гербе Харькова тот самый Рог Изобилия. Поэтому верим, что все его дары будут поражать умы и сердца ничуть не слабее, чем состоявшийся концерт музыки Барокко!

Анна Минко

13 апреля. Французская музыка в отражении времени

Для завсегдатаев харьковских концертов наверняка показалось странным – как мог концертный вечер, посвященный французской музыке конца XIX - начала ХХ века обойтись без произведений К.Дебюсси и М.Равеля. Их имена, при всем почтении и уважении к их творчеству, для многих стали иконой и символом музыкального искусства Франции, заслонив музыку не менее одаренных и талантливых соотечественников. Оттого в наших широтах по-прежнему бытует несколько осторожное и избирательное отношение к музыке Э. Сати, Ф. Пуленка, Э. Шоссона, Г. Форе, Д. Мийо и многих других. В рамках международного фестиваля культуры и искусств «Французская весна – 2013», 13 апреля прошел концерт «Отражение времени», в котором организатор и вдохновитель – Ирина Денисенко, попыталась (небезуспешно!) решить проблему трудностей «перевода» французской музыки рубежа XIX – ХХ веков в реалии харьковской концертной жизни. Практически вся программа состояла из премьерного исполнения произведений, многие из которых были написаны более ста!!! лет назад.

Главным символом вечера, под знаком творческой личности которого прошел концерт следует считать Э. Сати. Экстравагантный и эпатажный гений, парадоксальный и ироничный, он стоял у истоков практически всех художественных течений в музыке первой половины ХХ века – импрессионизма, конструктивизма, примитивизма, неоклассицизма, минимализма, а также был генератором идей знаменитой «шестерки», в которую входили Л.Дюрей, Д.Мийо, А.Онеггер, Ж.Орик, Ф.Пуленк и Ж.Тайфер. Исполненная Ириной Денисенко в качестве эпиграфа к концерту Гимнопедия №1, в сопровождении кадров из кинохроники Парижа конца XIX - начала ХХ и стихотворения М. Мулуджи "J'ai le mal de Paris", прочитанного Марией Оболенской явили синтез искусств, нарочитую театральность, в сочетании с «новой простотой», ставшие вектором для всего музыкального вечера, границы которого перевалили за трехчасовой марафон.

Изысканный калейдоскоп музыки Э. Сати, которая звучала в разнообразных тембровых и образных воплощениях, дал понять, насколько гениальны и очаровательны его произведения – это и «кабарешные» песни («Я тебя желаю» и «Дива империи»), траурная «Элегия» ор.19 на стихи Кантомина де Латюра, посвященная К.Дебюсси, прозвучавшие в исполнении Надежды Юрко и Ирины Денисенко; это и фортепианная миниатюра, с подчеркнуто рафинированным звуком, отражающая истинность и простоту – «Гносьен №3» в исполнении Ирины Денисенко; и эпатажные «Три отрывка (пьесы) в форме груши» для фортепиано в четыре руки, написанные в пику К.Дебюсси, упрекнувшего Э.Сати в неясности формы в произведениях (исполнили – Марина Бевз и Ирина Денисенко).

Еще один композитор, музыка которого была представлена этим вечером – Франсис Пуленк – легкий, жизнерадостный, светлый. Фортепианные пьесы - «Пастораль» из балета «Веер Жанны» и «Меланхолия» в исполнении Максима Шадько, а также фееричная и роскошная фортепианная сюита – «Неаполь» (за роялем – Александра Першина) звучали по-весеннему красочно и игриво.

Дариус Мийо – третий герой французской эпопеи – дерзкий новатор, один из самых плодовитых композиторов французской «Шестерки», также обычно находится в тени музыкальных афиш Харькова. Этим вечером он предстал в великолепии юмора и тонкой иронии, как истинный живописец воплотивший портреты красавиц – «Четыре портрета», среди них – Калифорнийка, Девушка из Висконсина, Девушка из Брюсселя, Парижанка» ор.238 для альта и фортепиано (Максим Тиунов и Ирина Денисенко). И разнообразие тембровых красок, диалогичные переклички скрипки, кларнета и фортепиано прозвучали в Сюите 157b Д. Мийо (в исполнении Аллы Мельник, Руслана Каширцева и Ирины Денисенко).

Невозможно обойти без внимания и единичные произведения французских композиторов рубежа веков, чья музыка помогла слушателям воссоздать целостную картину эпохи. Это чудесная, лирически стройная Пьеса для виолончели и фортепиано Э.Шоссона ор.39 и романс «Пробуждение» ор.7 Г. Форе в переложении для виолончели и фортепиано П.Казальса (в исполнении Юлии Петрушенко и Ирины Денисенко), экспрессивные вокальные произведения – «Pianto» Т.Дюбуа и «Пастель» из вокального цикла «Листы на ветре» Э.Паладиля, две проникновенных песни Полины Виардо – «Мадрид» и «Ай люли» (Светлана Мельник и Игорь Седюк), детская и от того милая в своей непосредственности Сюита «Долли» для двух фортепиано Г.Форе (Валентина Стогний и Александра Першина) и, громогласные Две пьесы для Квартета тромбонов Ж.М.Дефея (Олег Федорков, Сергей Конопацкий, Николай Петрушевский, Юрий Растворуев).

Лишь одно имя заметно выбивается из временных рамок программы концерта – это Ж.Бизе. Его опера «Кармен» стала творческим ориентиром для композиторов молодого поколения и даже, спустя более чем полтора столетия, образ страстной испанки продолжает будоражить мысли современных авторов. Одним из таких стал выдающийся харьковский пианист, лауреат международных конкурсов, композитор, чьи произведения были изданы во Франции – Сергей Юшкевич, создавший фортепианную транскрипцию для двух роялей на известную «Сегидилью» Кармен. Предварив исполнение Сегидильи, поэтическим эпиграфом в виде стихотворения Т.Готье "Carmen", Мария Оболенская и Анастасия Попова задали ярко театральный тон всему вечеру.

Концерт «Отражение времени» промелькнул своей красочностью, растворившись в антураже весенних хлопот и только теплое романтическое чувство, с которым каждый слушатель покидал концерт, осталось надолго в наших сердцах. Каждый исполнитель передал частичку своей любви к Франции, каждый постарался наиболее точно воплотить замысел композитора, помочь нам, слушателям, понять тонкий и изысканный дух этой страны, ведущая концерта – Екатерина Подпоринова – раскрывала интереснейшие перипетии судеб композиторов рубежа веков, посвящала в тайны создания музыки, каждое произведение сопровождалось визуальным рядом портретов и фотографий композиторов, живописных полотен и текстов стихов… Все это наилучшим образом представляло великую французскую культуру, влюбленными в которую оказались мы все: «Любите ли Вы Париж так, как люблю его я?»…

Ольга Шубина

6 апреля. Концерт-презентация вокального цикла «Женский квартет» Веры Ибрямовой-Сиворакши (исполнители: лауреаты международных конкурсов Марина Черноштан /сопрано/, Светлана Клебанова /фортепиано/, Елена Загребина /скрипка/. Художник – Алена Плотникова.
Отзыв журналиста

Богема в стиле постмодерна
Я – будущий журналист. Ищу «свою» тему! Не думал, что найду ее в академическом вузе – Харьковском национальном университете искусств имени И. Котляревского. Жесткая классика, черные фраки, примадонны, обстоятельно рассказывающие о звучащих произведениях. Да – это все о консерватории!
В прошлую субботу совершенно случайно, по приглашению я оказался в компании друзей на авторском концерте студентки-композитора Веры Ибрямовой. Слово «концерт» вряд ли соответствует тому, что происходило в тот вечер на сцене. Определенно могу сказать, что желание поскорее «отметиться» и сбежать в какое-либо другое более приятное место очень скоро испарилось, как и ощущение времени и границы между «там» – на сцене и «здесь» - в зрительном зале.
«До начала» или блок ощущений №1.
Пока зал понемногу заполнялся слушателями, на сцене уже что-то начало происходить. Рядом с роялем зрение зафиксировало новый «объект». В его контурах просматривался довольно крупных размеров мольберт, повернутый «спиной» к залу.
«Начало» или блок ощущений №2.
Девушка в ярко-алой тунике подошла к мольберту и начала рисовать. Через несколько минут вышел на сцену скрипачка и, не обращая внимание на публику, начала играть. Музыка звучала непривычно. Скрипка не «пела», а как будто «разговаривала». Отдельные ноты причудливо соединялись в мотивы – «слова», смысл которых трудно объяснить, но он касался каждого. Музыкант не исполняет заученную ранее пьесу. Он импровизирует, а мы по инерции становимся соучастниками. Соприкосновение со звуками рождает не мысли, а ощущения. Форма произведения не состоит «из», а распределяется неспешно «на» четыре состояния – фрагмента.
Свет в зале кто-то незаметно приглушил. Но на прозрачном полотне просвечивались странные линии, оставленные яркими красками. Четыре цвета, которые не визуализируются в четкое изображение. Художник и музыкант погружены в свой собственный мир. Никто не спешит, как в замедленных съемках. Миг и бесконечность, словно прошлое и будущее вне настоящего.
В зрительном зале тоже что-то происходит. У одних явно начал срабатывать иммунитет внутренней сопричастности с условиями предложенной артистами игры. Другие – охвачены паникой. Они как будто потерялись в непривычных смысловых лабиринтах «чистого искусства». По их лицам и оглядкам на соседей было ясно, что им нужна помощь, подсказка, расшифровка действий, происходящих на сцене, как бы независимо от аудитории.
«Да будет слово!» или блок ощущений №3.
Помощь неожиданно пришла в облике стройной девушки в строгом черном платье-футляре и элегантной черной шляпе. «Четыре инерции». Для скрипки соло. Так автор назвал прозвучавшее произведение». Это были первые слова, произнесенные ведущей данного мероприятия. Выдержав паузу, она произнесла еще одну такую же короткую фразу, из которой стало понятно, что число четыре есть логический центр творческого замысла.
Трудно сказать, что поразило больше в роли ведущей: контраст бледности ее облика и черного одеяния, легкая богемность фетровой шляпы или фантастическое несоответствие хрупкой фигуры с неожиданно низким «мужским» тембром ее сильного и даже несколько грубоватого голоса. Слов было непривычно мало, но они произносились четко и внятно. И только в финале «спектакля», а может позже, по дороге домой, я подумал, что выбор именно этих, а не других слов, был сделан не случайно. Они словно невидимый железный каркас удерживали изнутри сложную и, одновременно, хрупкую «архитектуру» оригинальной творческой конструкции. Возможно, позже специалисты назовут этот эффект шедевром минимализма в ораторском искусстве, но сегодня было очевидным, что любые другие «правильные» слова попросту бы «убили» музыку.
«Кульминация и постлюдия» или блок ощущений №4.
В своем последнем выходе, а их, кстати, тоже было четыре, ведущая огласила только название частей «Женского квартета»: «Ощущение», «Море», «Осень» и что-то ещё, чего я не успел запомнить, словно четыре ипостаси женского восприятия мира, о которых пели поочередно выходящие на сцену четыре исполнительницы. О музыке этого достаточно масштабного цикла мне, не профессионалу, говорить трудно. Но главное, что она не мешала мне слышать и понимать, каждое слово поэтического текста. Помимо чувств как-то незаметно «включился» интеллект. Было хорошо и приятно ощущать себя то художником, то поэтом, то композитором и исполнителем в одном лице.

На огромном белом полотне в зеркальном отражении в изломах ярких акварельных линий просматривались контуры женских лиц, напоминающих лики святых. Ловлю себя на мыслях, что хочу рисовать, петь, писать стихи… Почему я не делал это раньше, в детстве?
Если честно, то смысл происходящего был расплывчатым. Подсознание, подкормленное музыкой, словом, живописью и поэзией, нашептывало, что все это имеет отношение к жизни и смерти, но за всем этим стоит нечто более важное – сама жизнь.
Было хорошо и немного грустно. И еще были какие-то совершенно новые ощущения, которые, возможно, начинаются за той чертой, где кончается память.
В самом конце ведущая огласила – кто есть кто и что есть ЧЬЁ. И были аплодисменты. Кто-то выходил из зала в полном молчании, кто-то удивленно искал взглядом собеседника, чтобы поделиться впечатлениями.
В последний момент я успел подумать, что за всем этим неожиданным проектом стоит кто-то невидимый и талантливый, кто все так сложно и так просто срежиссировал.

А.Ф.

2-4 апреля. Мастер-классы профессора Женевской консерватории (Высшей школы музыки) и Бернской высшей школы искусств Дениса Северина (виолончель, камерный ансамбль).

Интервью с профессором Женевской консерватории, виолончелистом Денисом Севериным.

Каждый из нас рано или поздно задается вопросом, как одним сопутствует успех, а другим - нет. В чем же секрет? Что в мире успешных музыкантов такого, что скрыто от наших глаз? Обо всех тонкостях своего мастерства и профессионализма поведал виолончелист, професcор Женевской консерватории, да и просто чудесный человек - Денис Северин. Нам посчастливилось застать репетицию маэстро с оркестром, после которой он, со всей любезностью и галантностью истинного джентльмена, ответил на все вопросы.
- Всех, безусловно, привлекает Ваше необычное амплуа специалиста по старинной музыке…
Денис Северин: Давайте я немного поясню свое амплуа. Я – академический исполнитель-виолончелист и педагог, который специализируется на современной виолончели. Но, кроме того, параллельно, я играю на барочной виолончели и преподаю старинную музыку для студентов, обучающихся в ВУЗе. Эта традиция, в принципе, принята почти в каждом европейском ВУЗе - параллельно с академическом образованием педагоги занимаются старинной музыкой. На международных конкурсах, на концертных площадках все больше и больше исполнительство в старинном стиле вживается в академическое образование и становится его частью. Скажем так, даже пианист, играющий на рояле, рано или поздно садится за клавесин или за молоточковое фортепиано и пробует себя в этом амплуа. Когда я закончил свое академическое образование после Московской консерватории в Музыкальной академии в Базеле, я три года целенаправленно учился в институте старинной музыке (речь идет о Консерватории старинной музыки Базель, Швейцария), поэтому я позволяю себе называться, в том числе, и специалистом в этой области.
- Что подтолкнуло Вас к такому выбору? Почему именно старинная музыка?
Д.С.: Безусловно, подтолкнуло то, что находясь на обучении в Москве, занимаясь музыкой, в том числе эпохи классицизма и барокко, я ощущал интерпретационный дискомфорт. Где-то в глубине души я понимал, что такая манера исполнения этой музыки, которая проповедовалась в то время в Московской консерватории, как-то не стыковывалась с внутренним чувством, с тем, что должно было быть. Уже тогда, в 90-е годы в Москве были специалисты, которые давали наставления и помогали в интерпретации. Покинув Россию и приехав на обучение в Европу, я понял, что все мои ощущения на интуитивном уровне были правильными. Я и раньше чувствовал, что наше понимание Баха, Моцарта отличается от изначального содержания их произведений, что наше сознание перекроили соответственно времени. Музыкант на данный момент должен иметь возможность играть в каждом стиле по-разному. Советская школа предусматривала исполнение старинной музыки в романтической манере, и вы это услышите в записях и Ойстраха, и Ростроповича, в общем-то, и Рихтера.
- Выступая с нашим оркестром, приходилось ли корректировать его манеру исполнения?
Д.С.: То, что я исполнял в этот раз – чисто русская музыка («Вариации на тему Рококо для виолончели с оркестром» П.И.Чайковского). У меня с ними в этом вопросе очень мало дискуссий, потому что именно в этом репертуаре наши музыканты сильны. Но вот полгода назад (в октябре 2012) и полтора года назад (октябрь 2011), когда мы с камерным студенческим оркестром занимались классикой – виолончельными концертами Й. Гайдна, там у нас были большие споры. Я, судя по всему, убедил ребят. Если верить отзывам об этом проекте, все студенты были довольны, прежде всего, тем, что именно этот проект явился дополнением к их повседневному обучению. Скажем так, надстройкой.
- Какими же нужно обладать качествами, чтобы знать толк в старинной музыке, и под силу ли это любому исполнителю?
Д.С.: Безусловно под силу. Как школьников в начале учат играть гаммы, упражнения и в дальнейшем все усложняют и усложняют задачу, точно так же и со старинной музыкой. Надо просто этому учиться.
- А на какие средства выразительности следует обратить внимание?
Д.С.: Если говорить о струнниках, то прежде всего это вопрос вибрации звука левой рукой. Потому что наши академические музыканты привыкли с началом звука сразу начинать вибрацию, а в старинной музыке очень много внимания уделяется скорости смычка, нажиму в течение одной ноты, опоры на доли в такте, артикуляции, импровизации, орнаментации. Очень сложно рассказать все то, что нужно проходить несколько семестров, ведь это целая наука. Приемы менялись вместе с историей. Взять, к примеру, пианистов. Если вы сядете за фортепиано эпохи Шуберта, то автоматически, невольно, начнете его играть иначе. Бетховенское фортепиано отличается кардинально от современного инструмента. Когда мы с напарником начали играть эти гениальные сонаты для фортепиано и виолончели именно с бетховенским фортепиано, все проблемы баланса пропали сами по себе. То естьэтот инструмент обладает звучанием, которое достаточно далеко отстоит от современного инструмента. Прежде всего это звук – легкий и прозрачный. Наши бесконечные дискуссии в стиле «рояль потише» связаны с тем, что мы играем не на «том», для чего, собственно, писал Бетховен. А в голове-то у него звучал тембр именно того инструмента. Поэтому каждому пианисту, по возможности, следовало бы когда-нибудь попробовать такой инструмент, потому что моментально открываются другие перспективы.
- Безусловно, исполнение старинной музыки на современном инструменте имеет свои особенности и сложности. Вы считаете, что музыку следует исполнять лишь на том инструменте, для которого она предназначена?
Д.С.: Европейские ВУЗы имеют финансовую возможность поставить инструменты, необходимые для образования. Если говорить о Харьковском университете искусств, то при всем моем уважении к Т.Б.Веркиной она не в состоянии обеспечить студентов всеми теми клавишными инструментами, которые вам необходимы. Безусловно, лучше всего было бы Баха играть на клавесине, Бетховена – на бетховенском фортепиано. Но это чисто финансовый вопрос.
- Ваши мастер-классы 2-4 апреля шли по достаточно плотному графику. Чувствуете ли Вы определенный прогресс в исполнительстве, проводя мастер-классы?
Д.С.: Я в этот раз очень много работал с разными коллективами и за 6 дней с моим участием прошло около 50 часов мастер-классов. От такого напряженного графика работы в мастер-классах, я, наверное, скоро упаду в обморок. Но…
Прежде всего, что меня очень порадовало - это стремление прийти на мастер-класс. Меня тронуло до глубины души то, что наши студенты тянутся к новой информации. У меня сложились очень хорошие отношения с целым рядом педагогов, которые тоже охотно принимают в них участие. Мастер-класс в плане обучения – весьма условное мероприятие, можно полученную информацию как принять, так и не принять, ведь нет никаких обязательств. Мы просто обмениваемся опытом и студенты выносят для себя то, что им интересно. И я рад трудиться и делиться своими знаниями с людьми, которые жаждут их заполучить.
- Как Вы считаете, у наших исполнителей есть возможность стать на один уровень с европейскими музыкантами, не покидая родную страну?
Д.С.: Безусловно, самообразованием можно многого достичь, но ничто не заменит настоящего серьёзного образования. Если человек захочет реально владеть знаниями, конечно двух приездов Дениса Северина (или кого-либо другого) не достаточно, чтобы играть старинную музыку на том уровне, на котором она звучит в Европе.
- С Вашей точки зрения, есть ли перспектива, что исполнительство старинной музыки будет развиваться в Украине?
Д.С.: Речь идет не о перспективе, а о крайней необходимости! Потому что уже студенты и педагоги этого жаждут, а специалистов-то нет. Здесь вопрос достаточно серьёзный: к знаниям стремятся, а почерпнуть их особо неоткуда. Поэтому в один из прошлых моих приездов (октябрь 2011) я привозил с собой знаменитого блок-флейтиста Карстена Эккерта, он проводил мастер-классы и давал концерт. А в планах на будущее - представители медных духовых.
- Есть ли разница в обучении между «постсоветскими» и европейскими ВУЗами?
Д.С.: Это очень сложный вопрос. Есть педагоги и в Европе, и в России, которые по-разному преподают. Что отличает Европу, так это демократичное отношение. Там никто никого особо не заставляет, кроме меня, например. Потому что я своих швейцарцев гоняю, как «сидоровых коз». Почему? Потому что если их не заставлять, они и так вялые, у них все хорошо в жизни, они могут и не позаниматься, и забыть сделать домашнее задание. Но в целом, образование строится на том принципе, что тебе надо - ты и действуй. В то же время высокопрофессиональное и ответственное отношение к студентам – обязательно везде!
- Вы – концертирующий музыкант. Поделитесь, пожалуйста, с нашими начинающими музыкантами, в чем же Ваш секрет успеха?
Д.С.: «Пути Господни неисповедимы». Вся жизнь состоит из случайностей. Когда-то меня мой преподаватель в 5 лет выудил из детского сада, отправил учиться в Москву, где со мной занимался мой дорогой педагог Дмитрий Георгиевич Миллер, тщательно, трепетно и очень ответственно, от чистого сердца. Я обязан этим людям своей школой. Потом мое желание уехать «за знаниями» привело к тому, что я провел 7 лет в различных европейских ВУЗах. Видимо, мне удалось чего-то добиться, потому что выиграть конкурс на место профессора в европейском ВУЗе – это достаточно сложная задача и очень трудно выполнимая. Но, наверное, хватило знаний, квалификации и, безусловно, немаловажным стало умение общаться со студентами. Были и сложные времена, после окончания ВУЗа: состояние неопределенности, когда непонятно «куда» идти. Но все шло в своем русле, в направлении того, чего я хотел достичь. Я рад, что работаю в Европе (не буду лукавить), и именно потому, что я работаю там, у меня есть внутренняя потребность приезжать сюда и отдавать часть моих знаний нашим студентам.

Пожелаем же Денису Северину - человеку большого таланта и необычайной трудоспособности - дальнейших творческих достижений!

(впечатления участников)
Полина Кермеш, студентка ХМУ им.Б.Н.Лятошинского
Мне, как студентке ХМУ им.Б.Н.Лятошинского очень приятно было принять участие в мастер-классе такого профессионала, как Денис Северин. Теплая атмосфера мероприятия сразу же расположила к продуктивной и осмысленной работе. Д.Северин к каждому музыканту находил индивидуальный подход. Со мной он работал в начале над постановкой, говорил, что она должна быть естественной в первую очередь, свободной, ведь если есть зажим в каком-то месте руки, то это моментально отражается на звуке, который становится плоский, а не объемный. Музыкант показывал множество разных упражнений для свободного ведения смычка, учил концентрировать свое внимание на качестве звука, на умении предслышать его. Один из его методов работы над звуком: он брал звук на своей виолончели звуки и просил повторить. Приятно отметить, почти у всех нас получалось это практически сразу. Также большое внимание музыкант уделил работе над вибрацией, показывал множество различных упражнений для ее отшлифовки.
Не обошлось и без работы над целостностью образа в произведениях, над правильной трактовкой музыкальных обозначений. Самое интересное, что когда исполнитель следовал советам Дениса Северина, буквально на глазах, в один момент улучшался звук и это было заметно всем. Профессор часто задавал вопросы участникам. Многие не могли ответить сразу и тогда он подводит к правильной мысли, очень постепенно и осторожно, создавая ощущение, что к верному ответу пришел сам. Из замечаний запомнилось его внимание к тому, что многим музыкантам не хватает постоянного слухового контроля – кто-то отвлекается, кого-то захлестывают эмоции… Также Д. Северин рассказывал истории из жизни, приводил интересные примеры, поэтому на мастер-классах абсолютно всем, как участникам, так и зрителям, было интересно. После столь исчерпывающей работы стало понятно, на что обратить внимание и чем заниматься в ближайшее время, чтобы улучшить качество игры.

Глеб Толмачев, студент ХМУ им.Б.Н.Лятошинского
В этот раз мастер-классы Дениса Северина отличались широким охватом участников-представителей разных учебных заведений Украины. За три дня профессор поработал с 10 солистами и 8 камерными ансамблями – это были учащиеся десятилетки и училища, а также музыканты постарше – студенты ХНУИ имени И.П.Котляревского и даже скрипачка Львовской национальной музыкальной. Много внимания Денис Северин уделял свободе спины в частности, и более широко – свободе во время исполнения. Спина, трапеция, руки, свободная посадка на стуле, по словам виолончелиста, должны «обязательно подкрепляться силою мысли». Думать во время игры – главный тезис музыканта!
Где есть место умственной деятельности, там будет и творческая. Именно творческое мышление, а не нотный разбор текста становится важной составляющей в исполнительстве: «Надо заставить слушателя Вам поверить!»
Особо Денис Северин подчеркивал, что необходимо с предельной внимательностью относиться к редакциям произведений. И этот тезис музыкант подтвердил на своем вечернем концерте (5 апреля), указав, что играет «Вариации на тему рококо» в авторской редакции самого П.И. Чайковского. Ведь известен и другой вариант произведения, осуществленный первым исполнителем - Вильгельмом Фитценхагеном, в котором музыка значительно отличается от замысла П.И. Чайковского. Но, тем не менее, обе редакции по-прежнему существуют равноценно и мало кто из исполнителей так принципиально озадачен их различиями. В этой позиции с Денисом Севериным нельзя не согласиться: действительно, редакция П.И. Чайковского являет истинный шедевр гения!

Беседовали студентки І курса – Екатерина Гаранич, Ольга Охрименко

Повернутися